Всемирная медицинская ассоциация (ВМА) в 1970 г. приняла “Декларацию о медицинских абортах”, а затем дополнения к ней (в 1983 г.).[ ...]
Например, согласно современному российскому законодательству, беременная женщина, если ей уже есть 15 лет, сама правомочна давать согласие на аборт, то есть заявить о таком своем желании, причем ее просьба не сообщать об этом родителям законна. На практике же эта норма Закона, как правило, нарушается. В этом противоречии отражается незнакомство врачей с законодательством, регулирующим медицинскую практику, а населения - со своими правами.[ ...]
В Швеции беременная женщина сама решает вопрос об аборте независимо от своего возраста (то есть конфиденциальность при проведении данного медицинского вмешательства считается приоритетной), во Франции же такое право женщина получает с 18 лет. В России данный вопрос законодательством прямо не решается, однако из “Основ законодательства об охране здоровья граждан” (ст. 32. Согласие на медицинское вмешательство) следует, что правоспособность пациентки в данном случае наступает с 15 лет. Совершенно ясно, что противоречие должно быть разрешено - или через изменение законодательства, или через приведение в соответствие с ним медицинской практики. Причем ни то ни другое решение без учета позиций врачей, их профессионального опыта, отражающего житейские коллизии в таких ситуациях именно в России (а не в Швеции или во Франции), просто невозможно.[ ...]
В каком же достаточно строгом смысле следует понимать столь привычный для каждого врача, для медицинских работников в целом тезис о необходимости борьбы с абортами? В условиях нашей страны этот тезис предполагает прежде всего следующее: 1) всемерное снижение доли небезопасных абортов; 2) совершенствование служб планирования семьи, компетентное применение альтернативных аборту методов контроля над рождаемостью, что приведет к общему снижению числа абортов.[ ...]
Вернуться к оглавлению