Древнеримский врач и ученый Цельс (I в. до н. э.) специально обсуждал вопрос: допустимо ли экспериментирование на человеке и вообще на живых существах? Ответ его был таков: из соображений чисто научных эксперименты нецелесообразны, так как страдания подвергаемого опыту живого существа исказят нормальные жизненные явления. Другие античные ученые такие исследования предпринимали. В частности, Эразистрат (III в., до н. э.) проводил их на рабах и на животных.[ ...]
А вот факт, характеризующий решение данного вопроса в XVI в. Когда французский король Генрих II получил на турнире удар копьем в глаз, врачи подвергли точно такому же ранению четверых приговоренных преступников, чтобы иметь возможность изучить их раны. Основоположник анатомии Андреас Везалии (1514-1564) свои исследования на трупах постоянно подтверждал опытами на живых животных. При этом он специально оговаривался, что, подчиняясь диктату церкви (“ради наших богословов”), вивисекции можно проводить лишь на бессловесных животных. Он ясно сознавал, что, несмотря на сходство мозга человека и животных, использование в вивисекциях только последних ограничивает возможности науки.[ ...]
Однако уже к концу XIX в. стало ясно, что в условиях все расширяющейся научно-исследовательской деятельности в медицине подход Бернара (эксперименту на животном - да, эксперименту на человеке - нет), хоть он и подкупает своей простотой с точки зрения требований морали и этики, является слишком прямолинейным.[ ...]
Медицинские опыты на людях с нарушением этических и юридических требований справедливо осуждаются и обществом, и большинством представителей врачебной профессии. Первым специальным этико-юридическим вердиктом, регулирующим проведение экспериментов на людях, был указ (содержащий инструкции для директоров больниц), изданный в Пруссии в 1900 г.[ ...]
Вернуться к оглавлению