Этот принцип является расширением и продолжением предыдущего, так что некоторые специалисты по биоэтике даже склонны объединять оба принципа в один. Есть, однако, между ними и серьезные различия, оправдывающие их раздельное рассмотрение, особенно применительно к биомедицине.[ ...]
Дело в том, что эти действия предполагают в первую очередь не столько рациональные соображения, сколько такие чувства и эмоции, как сострадание, жалость, которые порой рассматриваются как подчеркивающие слабость, а значит, оскорбительные и унижающие того, на кого они направлены. (Характерны в этом смысле знаменитые слова персонажа из пьесы М. Горького “На дне” Сатина: “Человек - это звучит гордо. Надо... не унижать человека жалостью”.) Долгое время считалось также, что благотворительность по отношению к конкретному человеку лишь отвлекает от решения глобальной задачи - создания таких социальных условий, когда все будут сильными и никого не надо будет жалеть. Увы, как оказалось, слабость, боль и страдание - это отнюдь не временные, присущие только определенным этапам истории, а неискоренимые спутники человеческого существования в этом мире...[ ...]
Принцип “делай благо” акцентирует необходимость не просто избегания вреда, но активных действий по его предотвращению и (или) исправлению. При этом имеется в виду не только и не столько тот вред, который вольно или невольно причинен врачом, а, вообще говоря, любой вред, который врач в состоянии предотвратить либо исправить, будь это боль, страдание, недееспособность, наконец, смерть пациента. .[ ...]
Очевидно, что с позиции предложенной схемы наш плохой пловец будет морально обязан предпринять действия по спасению тонущего во втором случае и не будет обязан - в силу условий 4) и 5) - делать этого в первом случае.[ ...]
До сих пор мы обсуждали принцип “делай благо” применительно к таким ситуациям, в которых обе участвующие стороны не связаны между собой какими-либо специальными отношениями. Однако в тех случаях, когда такие отношения существуют, обязанность делать добро становится более весомой. Скажем, если человеку предлагают пожертвовать для пересадки свою почку, которая может спасти жизнь кому-то, кто не является его родственником, то нельзя сказать, что для этого человека такое самопожертвование является обязанностью (а наше законодательство просто запрещает этот род донорства). Если же потенциальным донором почки является один из родителей, а реципиентом - их ребенок, то такой акт благодеяния будет представляться много более обязательным. Здесь отношения - специальные в том смысле, что быть родителем - значит выступать в определенной социальной роли, которая налагает достаточно очевидные обязательства.[ ...]
Другой тип специальных отношений - отношения, определяемые каким-либо соглашением, договором (далеко не всегда, отметим, зафиксированным в виде документа), которым могут обусловливаться действия, направленные на обеспечение блага участвующих сторон.[ ...]
Еще один тип специальных отношений, предполагающих определенные обязательства по обеспечению блага - это отношения между профессионалом, с одной стороны, и клиентом, пациентом, то есть потребителем услуг профессионала, - с другой. Профессионал - это, скажем, врач, юрист, милиционер, преподаватель, тренер и т.п., тот, кто обладает специфическими знаниями и умениями и выступает в соответствующей социальной роли. Социальный смысл, предназначение его деятельности и состоит в том, чтобы делать благо для людей, которые к нему обращаются за помощью.[ ...]
В целом то благо, которое обязаны преследовать врачи и другие медицинские профессионалы - обеспечение здоровья пациентов. Соответственно, задача здравоохранения - предупредить потерю здоровья, если это возможно; восстановить утраченное здоровье пациента, коль скоро есть разумная надежда на его излечение, хотя в ряде случаев приходится довольствоваться и меньшим, например тем, чтобы приостановить прогрессирующее развитие болезни или даже - в случае паллиативной медицины - облегчить боли и страдания умирающего.[ ...]
Отметим: в клятве Гиппократа обязанность делать добро в качестве безусловного долга распространяется на отношение вступающего во врачебное сословие к своему учителю и даже к его семье. Что же касается отношения к пациентам, то в этом смысле клятва оказывается не столь категорически обязывающей: здесь врач выступает скорее как представитель гильдии или цеха - корпорации, добровольно вступающий в контакт с теми, кто хочет и может обратиться к нему за помощью. Его социальная роль в отношениях с ними - это роль “благодетеля” в буквальном значении слова, то есть того, кто делает благо.[ ...]
Другая проблема, связанная с принципом “делай благо”, состоит в следующем: кто определяет содержание того блага или добра, которое должно быть сделано. В клятве Гиппократа есть такие слова: “Я направлю режим больных к их выгоде сообразно с моими силами и моим разумением...” (курсив наш -Авт.) Многовековая традиция медицинской практики базируется на том, что в каждом конкретном случае именно врач решает, в чем состоит благо пациента. Такой подход принято называть патерналистским (от латинского “pater” - отец), поскольку врач при этом выступает как бы в роли отца, который не только заботится о благе своего неразумного ребенка, но и сам определяет, в чем состоит это благо.[ ...]
Вернуться к оглавлению