Учтем основное в приведенных сообщениях: боронуют после посева. Тем самым при подсечной системе наблюдается такая последовательность земледельческих работ: .пожог, посев, боронование. О каких-либо иных работах между посевом и боронованием нигде в источниках не упоминается.[ ...]
Тяжелые суковатки, вместо легких верхушек, приходилось применять при снижении возраста сжигаемого леса, при нехватке золы, ухудшении качества пожога. Чтобы улучшить ситуацию, нужно было повторно пробороновать подсеку неоколько раз. Согласно Щекотову, глубина рыхления и, соответственно, заделки зависела: 1) от свойства ночвы, 2) от тяжести борон и количества их проходок, 3) от меры сухости грунта. В дождливую погоду влажный- перегной лучше рыхлится и нередко семена заделывают в три—четыре бороны .[ ...]
Тяжелая суковатка начала применяться, когда рыхление почвы сделалось практической необходимостью, обусловленной всем ходом исторического процесса. Агротехника подсечного земледелия предшествующего периода без рыхления почвы базировалась на неограниченности лесных ресурсов, доступных для общинного пользования. Экспроприация земельной площади феодальной верхушкой, ограничение прав сельских общин на пользование общим лесом делают подсечное земледелие из рациональной земледельческой системы агрикультурным реликтом, историческим пережитком.[ ...]
При постановке вопроса о возникновении пашенного земледелия и при изучении переходных этапов от подсечного лесного земледелия к пашенному полевому весьма важно не упустить из вида данное сообщение. А. Сержпутовский описывал земледельческие орудия 90—900-х годов, когда плуг и соха были во всеобщем применении и подсечное непашенное земледелие оставалось далеким отзвуком «патриархального уклада». Несмотря на самое широкое распространение, соха на росчистях не применялась. Из-за того, что корчевание подлес-ного участка было слишком трудной работой для мелкой крестьянской семьи, даже при наличии в хозяйстве сохи подсечное земледелие первого года пользования лесным участком оставалось непашениым.[ ...]
В исторической перспективе агротехнического развития это значило: прямой переход от непашенной стадии к пашенной не мог быть осуществлен, пока в цикл подсечных земледельческих работ не вошла как необходимое звено корчевка. Связь работ: корчевка—пахота—посев сложилась далеко не сразу. На лесной посевной росчисти обработка почвы производилась первоначально не в способ пахоты, а в способ боронования или мотыжения.[ ...]
В этом случае весьма интересно выражение, которое в свое время употреблял А. Фомин. Он говорит о «пахании бороною»: «Таковое пожарище посевает он (крестьянин. — В. П.) весьма редко в озимь и запахивает бороною»2.[ ...]
Наилучше процесс «запахивания бороною» описал Щекотов. «Заостренные сучья бороны длинные, гибкие, направленные вперед, при движении бороны выворачивают часть земли, которая находится нередко под слоем перегноя в 3 дюйма. При сильном бороновании в 8—10 следов часть почвы смешивается с перегноем и перегной окончательно разрыхляется» 3.[ ...]
Боронование при подсечном земледелии развивалось от многофункционального, при котором в нерасчлененном единстве выполняется ряд работ — заделка семян, рыхление почвы, очистка посева от сорняков, — к однофункциональному. Дифференциация функций боронования идет таким образом, что заделка семян отделяется от рыхления почвы. Разграничение этих двух процессов впоследствии приводит к членению двух орудий, бороны и сохи (рала, плуга), тогда как первоначально разграничивалось лишь время их выполнения. Технически та же самая работа, но с разными функциями, выполнявшаяся первоначально в одно время, после посева, позднее начинает выполняться повторно в разные сроки, до и после посева.[ ...]
Вернуться к оглавлению