Пашенное земледелие требует превращения леса в поле, выкорчевки росчисти, плодородной почвы, пахотных орудий с железными наконечниками («насошпиком», «наралыжком»), развитого навозного скотоводства. Между тем ни малоплодородность почвы, ни отсутствие железа и орудий для распушивания почвы, ни незначительное развитие скотоводства не были препятствием для развития подсечного земледелия. В противоположность пашенному земледелию как земледелию с применением тягловой силы животных, подсечное земледелие огра ничивается использованием ручного труда.[ ...]
Уже И. Лепехин в 60—70-х годах XVIII в., учитывая количество тяжелого труда, прилагавшегося к обработке лесных росчистей, при наличии полян, .где, казалось бы, не расчищая лесных ляд, можно было-заниматься пашенным земледелием, объяснял применение подсечного земледелия у коми и отсутствие у них пашенного «малым числом скота» и недостатком «в навозе для удобрения»: «Сию тяжкую работу сами они (коми. — В. П.) на себя возлагают. Они имеют около своих сел и деревень, да и по берегам текущих рек пространные полянки, на юоих можно им по обыкновению других отправлять пашню, но малое число скота и от того происходящий недостаток в навозе для удобрения пашни не .позволяют им облегчить свой труд в паха-нии. Каждый из них не более держит скота, сколь про собственный обиход его семейства необходимо нужно» 4.[ ...]
Тот же список предлагает А. Я. Ефименко. Суровый климат, неблагодарный грунт, а также малое развитие скотоводства объясняют, по его мнению, почему «правильный образ ведения сельского хозяйства никак не мог привиться у карелов». Правда, к этому прибавлено одно весьма важное указание, обычно упускаемое остальными авторами: «Держать скот в сколько-нибудь значительном количестве карелы не могут, потому что сенокосов у них почти пет» 2.[ ...]
Однако существует еще одна причина, обеспечивавшая преобладание подсечного земледелия и препятствовавшая переходу от подсечно-огневой системы к полевой пашенной. Это — отсутствие путей сообщения 6. В статье М. «О пермском -сельском хозяйстве» удачно схвачена сложившаяся ситуация: «Пашни крестьян, так сказать, разбросаны в лесах. Чтобы возить навоз, должна быть тележная дорога, в природе же нередко к пашням лежит одна пешеходная или верховая тропа»7.[ ...]
Как указывает Гомилевский, «обширные болота делают для жителя Севера непосильным сооружение «сухопутных» хозяйственных дорог». «Только под .влиянием неизбежности переваливаться с одной водной дороги на другую, или для обхода мест, где нельзя плыть, он (крестьянин. — В. П.) проложил тропинки... Они носят название «волоков», какими крестьянин вынужден «волочиться», перенося хлеб и жизненные припасы»2.[ ...]
В условиях бездорожья, как оно здесь описано, когда местные жители могут только «переносить на плечах в мешках пуда по два муки и других жизненных припасов», было невозможно перевозить навоз па пашню. Между тем, количество навоза, необходимого для удобрения десятины земли, было весьма велико. По подсчетам Гомилевско-го, на одну десятину следовало дать не меньше 300 возов хлевпогчэ навоза, при среднем весе одного воза 33 пуда3. М. А. Большаков называет несколько иные цифры: 400 пудов навоза на одну десятину при обычном весе груженной телеги 15 пудов4.[ ...]
Данные о соотношении между количеством навоза и размерами сенокосной площади на Севере приводит А. Журавский: «На 1 десятину зерновой культуры навоз вырабатывается 6—9 десятинами травяной площади» 6.[ ...]
На более поздних этапах, отраженных «Писцовыми книгами», на этапе сельской общины, когда, наряду с надельным землепользованием, существует лядное лесопользование «на отдаленных полянках», удобрялись только коренные пашни в непосредственной близости от сел. Поляны, расположенные в 6—8 верстах, после нескольких посевов бросали .[ ...]
Так делали не только на Севере, но и в Белоруссии. Здесь отдаленные участки, куда удобрения было трудно вывозить, засевались подряд несколько лет, а затем также забрасывались2.[ ...]
Вернуться к оглавлению