Бинокль старательно ощупывает горизонт, но так и не находит, на чем остановить внимание. Льды, льды, ослепительный свет полярного дня льется отовсюду. Лишь под берегом темнеет небольшая полоска чистой воды.[ ...]
Свенсон опускает бинокль, с тоской смотрит вдаль. Обветренными полными губами сердито посасывает свою резную трубку. Он стоит на палубе видавшей виды шхуны «Нанук», на самом баке, в распахнутом волчьем тулупе — энергичный и основательный. И очень сердитый оттого, что обречен обстоятельствами на бездействие.[ ...]
Девушка поднимается на палубу в расшитой эскимосской парке с откинутым за спину капюшоном. Ее светлые волосы рассыпаны по блестящему черному меху, в руках чашка кофе.[ ...]
Свенсон пристраивается на кнехте, медленно потягивает кофе.[ ...]
Над мысом кружит гидросамолет, на крыльях отчетливо видны красные звезды. В бинокль Свенсон видит, как на берегу появляются люди и, перепрыгивая через снующих под ногами псов, спешат к полоске чистой темной воды, куда и садится самолет, подняв фонтаны брызг. На маленькой лодочке, выгруженной из самолета, экипаж направляется к берегу.[ ...]
Его доводы звучат убедительно, и Мэри не настаивает. А вскоре и события подтверждают правоту отца. На берегу показывается упряжка с двумя ездоками. Она огибает прибрежную полынью и выходит к ледовой тропе, которую за две недели стоянки уже накатала по припаю упряжка Свенсона.[ ...]
У борта шхуны с нарт сходят высокий светлоусый пилот Отто Артурович Кальвиц и начальник экспедиции Осоавиахима, знаток Севера Георгий Давидович Красинский. Он невысок, с густой черной бородой. Свенсон встречает гостей у трапа радушно, как старых знакомых. Впрочем, они с Красинским достаточно наслышаны друг о друге, хотя и не знакомы лично.[ ...]
Среди безбрежных ледовых полей Чукотского моря, горделиво вознеся над торосами мощный бушприт — воспоминание о парусном прошлом, лежит в глухом дрейфе надежда многих полярников — ледорез «Федор Литке». В иллюминаторы капитанской каюты льется яркий свет солнечного августовского дня. Свет, всегда несущий радость и обновление.[ ...]
Только капитана Дублицкого это сияние и царящее вокруг безветрие совсем не радуют. Он мрачно отпивает чай из стакана, пристально вглядываясь в разложенную на столе карту. На ней — район острова Врангеля. Красной линией с отметками дат обозначена траектория дрейфа судна — причудливо изломанная линия, исходящая из точки с отметкой: «8 августа». Капитан берет карандаш, ставит очередную точку, проводит еще один отрезок и ставит последнюю дату: «29 августа».[ ...]
Дублицкий берет радиограмму, негромко читает вслух: «10 августа 1929 года. Ледорез «Литке», Дублицкому. Подход острову Врангеля стороны острова Геральд настоящее время невозможен, район блокирован сплошными многолетними льдами. Избежание повреждений судна считаем целесообразным выждать на кромке улучшения обстановки. Начальник экспедиции Красин-ский...» Ну что же, и на том спасибо! — он едва заметно ухмыляется, испытующе смотрит на радиста: — Получи мы ее вовремя, все равно пришлось бы пробиваться. Нет у нас другого выхода, вот в чем штука... Идите, я поднимусь.[ ...]
Вернуться к оглавлению