В один из теплых октябрьских дней 1985 года от причала Владивостокского порта отошел теплоход «Байкал». На нем находились участники 31-й Советской Антарктической экспедиции. Месяц спустя после коротких стоянок в Сингапуре и на острове Маврикий корабль прибыл в Буэнос-Айрес. Здесь состав 31-й САЭ пополнился новыми участниками, прилетевшими на самолете. После смены зимовщиков на станции Беллинсгаузен теплоход направился в море Космонавтов, в район советской антарктической «столицы» — станции Молодежная...[ ...]
Около полудня 1 января подходим к зазубренной кромке разреженного льда на меридиане АМЦ (Антарктический метеорологический центр). Малым ходом, обходя обломки больших полей, следуем на юг. На ходовом мостике усиленная вахта: два матроса, два штурмана, не считая меня, практически не покидающего последние дни рубку. Все в черных очках. Без них невозможно смотреть вперед — нестерпимо яркая белизна отраженного ото льда света. Кое у кого уже загорели руки и лица. Предупреждаем новичков, что могут быть и солнечные ожоги.[ ...]
Получаем ледовую информацию, принятую на Молодежной со спутника. До самого полярного круга лед сплоченностью 2—4 балла, для нас проходимый. А там уже и до станции рукой подать. Через остающиеся 60 миль вертолеты вполне смогут перебросить воздушный мост.[ ...]
Но недолго баловала нас своей погодой Антарктида. Плановая стоянка — три дня. А природа распорядилась по-своему. Она любит преподносить сюрпризы. Один из них получили, откуда не ждали. Когда полярники, направляющиеся на Молодежную, рассчитавшись с судовым киоском и библиотекой, простившись с экипажем, вытаскивали свои вещи на палубу, чтобы покинуть «Байкал», пришло известие от капитана дизель-электрохода «Капитан Бондаренко»: «Выслать вертолет не могу тчк Взломало припай зпт на который выгружена авиационная техника зпт техоборудование зпт продукты тчк Начал спасательные работы тчк Харченко».[ ...]
Сутками раньше пришел он в район станции. Пробился через тяжелые льды к полуострову Танг. В 20 милях к северу от мыса Керби ошвартовался к припаю, подходящему для выгрузки, сборки и взлета Ан-2. Первым делом выгрузили самолет, доставленный сюда в разобранном виде.[ ...]
К вечеру до припайной зоны стала доходить зыбь. Эта мощная и длинная океанская волна проникла под 50-мильной полосой 9—10-балльного льда и взломала ледовый причал. Части самолета, который не успели собрать, и другой груз оказались на разных льдинах. Всю ночь шли спасательные работы. Экипаж и экспедиционный состав, находившийся на борту, — все без исключения приняли участие в спасении ценной техники, продуктов. Часть груза поднимали опять на борт, остальное стропили и, не теряя ни минуты, вывозили на материк. «Аннушку» без крыльев тоже успели унести на подвеске вертолета...[ ...]
К утру на взломанном припае ничего уже не осталось. За небольшим исключением, все было спасено. И вновь поиски подходящего места для швартовки и выгрузки. После неоднократных попыток удалось обнаружить низкий столовидный айсберг, вмерзший в припай. Но не так-то просто было к нему подойти. Только на седьмом часу работы полным ходом, ломая ударами корпуса толстый лед, прорубили канал к нему, завели швартовы, и разгрузка судна продолжилась. Ледовая обстановка каждый год разная, а в этом сезоне она, по словам гидрологов, гораздо сложнее, чем была в прошлом и в некоторые предшествующие годы.[ ...]
К полуночи 3 января встречаемся с теплоходом «Пионер Эстонии» и под его проводкой идем в лед в поисках защиты от волнения. Пока суда маневрировали друг за другом, направляясь к югу, 2-й помощник Науменко и 4-й механик Соколов подготовили мотобот к спуску. Зыбь швартоваться не позволяет. Но и далее углубляться тоже нельзя — разводьев становится все меньше, все чаще встречаются большие ледяные поля. Легли в дрейф невдалеке друг от друга. Спустили мотоботы и за три часа перебросили 70 человек и три тонны продуктов. «Пионер Эстонии» дает ход и уже один идет к станции, пробивая себе дорогу в сплоченном панцире льда.[ ...]
Даже из скупых строк диспетчерской сводки, посланной руководству САЭ, видно, насколько сложна ситуация. А ведь в радиограмме всего не скажешь. Не расскажешь того, что прочувствовали и перенесли капитаны и их экипажи, когда на них, сжатых льдом, двинулись и прошли рядом, к счастью не задев борт, айсберги.[ ...]
Я, наверное, уже в сотый раз просматриваю ледовые и синоптические карты, пытаясь найти прогалину во льдах, чтобы подойти как можно ближе к зажатым судам. Но карты ничего утешительного не сообщают, нет даже щелочки в подвижном панцире льда. Придется отказаться от идеи приблизиться. Только мысленно находишься с ними, да эфир связывает нас. То на одном, то на другом из судов уже дважды объявлялись общесудовые тревоги. Люди в спасательных жилетах находились на верхних палубах, наблюдая, как тридцатиметровой высоты ледяные горы неумолимо надвигаются на неподвижное судно, толкая перед собой подушку из крошева льда. Вот эта-то подушка и спасала суда от соприкосновения с айсбергом. Она медленно и мягко давила на борт, и теплоход разворачивался, пропуская мимо себя грозную громаду. Проходил один, а за ним шел следующий...[ ...]
Вернуться к оглавлению