Теория извлечения информации, очевидно, не нуждается в таком понятии, как память. Она свободна от постулата о влиянии прошлого опыта на настоящее посредством памяти. Требуется другое — понять научение, то есть улучшение восприятия в процессе практической деятельности, и роль внимания в этом процессе, не прибегая к путанице с памятью» и к такой «палочке-выручалочке», как прошлый опыт.[ ...]
Теория извлечения информации устанавливает четкую границу между восприятием и фантазией, но в то же время она уничтожает разрыв между восприятием и знанием, существование которого допускают другие теории. И при восприятии, и при познании происходят одни и те же процессы — экстрагирование и абстрагирование инвариантов. Различие между восприятием окружающего мира и его постижением — количественное, а не качественное. Восприятие неразрывно связано с постижением. Причины, побуждающие нас считать, что процесс видения совсем не похож на процесс познания, следует искать в старом учении, согласно которому видение слагается из временной последовательности сменяющих друг друга ощущений, тогда как познание складывается тп постоянных понятий, хранящихся в памяти. Нужно понять, наконец, что зрительное восприятие — это осознание устойчивой структуры.[ ...]
Теория извлечения информации противопоставляется традиционным теориям восприятия. Я беру на себя смелость утверждать, что, в отличие от всех других теорий восприятия, эта теория свободна от допущения о необходимости обработки данных, к которой, собственно, и сводится процесс восприятия в традиционных теориях. Под данными здесь понимаются сенсорные или афферентные, нервные импульсы, идущие в мозг.[ ...]
В теории извлечения информации большое значение имеет тот факт, что зрительная система в состоянии обнаружить как постоянство, так и изменение. Речь идет о постоянстве мест, объектов, веществ и о тех изменениях, которые с ними происходят. Любая вещь во внешнем мире в каких-то аспектах постоянна, а в каких-то — подвержена изменениям. Это же относится и к наблюдателю. Некоторые предметы остаются неизменными в течение длительного времени, некоторые — очень недолго.[ ...]
В процесс извлечения информации вовлечены не только различного рода явные движения, которые можно зарегистрировать (например, ориентировка и настройка), но и более общие формы активности (такие, как активация, резонирование, извлечение инвариантов), с трудом поддающиеся регистрации.[ ...]
Для теории извлечения информации нужна концепция воспринимающих систем, а не концепция чувств. Несколько лет назад я попытался доказать, что воспринимающая система коренным образом отличается от чувства: первая — активна, а второе — пассивно (Gibson, 1966b). Мне сказали: «Хорошо, согласимся с тем, что чувство является активными,— однако на поверку оказалось, что по-прежнему имеются в виду чувственные данные, пассивно поступающие в чувствительные нервы. Активностью же называются процессы, происходящие в мозгу, когда туда поступали эти данные. Я же под воспринимающей системой подразумевал совсем другое. Я имел в виду активное осматривание, слушание, осязание, обоняние и т. гг. Тогда мне сказали: «Пусть так, но ведь все это — реакции на свет, звук, прикосновение, вкус, запах, то есть моторные действия, возникающие в ответ на сенсорные данные. То, что вы называете воспринимающей системой,— не что иное, как пример обратной связи», Я был обескуражен таким ответом — меня опять не поняли.[ ...]
Кроме того, извлечение информации — процесс активный и непрерывный, то есть он никогда не прерывается и не прекращается. Море энергии, в котором мы живем, течет и изменяется без явных пауз. Даже мельчайшие доли энергии, которые воздействуют на рецепторы глаз, ушей, носа, языка, кожи, представляют собой не последовательность, а поток. Во время сна ориентировочная, исследовательская и приспособительная деятельность этих органов снижается до минимума, но и тогда все эти процессы не прекращаются полностью. Таким образом, процесс восприятия — это поток, аналогичный потоку сознания, описанному У ильмом Джеймсом. Дискретные восприятия, как и дискретные идеи, представляют собой нечто мифическое.[ ...]
С точки зрения извлечения информации те специфические качества зрительного впечатления, которые присущи стимулируемым рецепторам, представляются несущественным, случайным фактом. Возбуждение и его передача — это физиологические процессы, протекающие на уровне отдельных нервных клеток.[ ...]
И наконец, без понятия информации в принципе нельзя понять такой перцептивный феномен, как иллюзии. Какой бы подход к изучению восприятия мы ни избрали, нам не избежать столкновения с этой проблемой. Эти вопросы приобретают особое значение применительно к зрительному восприятию.[ ...]
Мы исходим из того, что процесс извлечения информации легко поддается научению и развитию. Возможности для обучения вниманию, для исследования и настройки, для экстрагирования и абстрагирования здесь безграничны. Однако увеличение способности воспринимающей системы извлекать информацию само по себе не создает новой информации. Способность к восприятию совсем не подразумевает обязательного наличия идеи того, что может быть воспринято. Наличие таких идей является фактом, но оно не составляет необходимого условия для восприятия. Возможно, это разновидность восприятия в более широком смысле.[ ...]
Если в объемлющем свете содержится информация о возможностях вещей, то, может быть, в нем есть и ложная информация? Согласно развиваемой теории, результатом извлечения информации является восприятие; если же извлекается ложная информация, результатом будет ложное восприятие.[ ...]
К сожалению, в этой книге значение термина информация отличается от того, которое можно найти в словаре: сведения, которые передаются получателю. Я воспользовался бы любым другим термином, если бы это было возможно. Единственный выход — просить читателя помнить, что извлечение информации не мыслится здесь как передача сообщения. Мир не разговаривает с наблюдателем. Хотя животные и люди обмениваются друг с другом информацией посредством выкриков, жестов, с помощью речи, картинок, письма, телевидения, нельзя рассчитывать, что нам удастся постичь восприятие в рамках подобного рода аналогий; как раз наоборот. Слова и картинки несут в себе информацию, передают или распространяют ее, но в том океане энергии (механической, химической и световой), в который каждый из нас погружен, информация не передается. Она просто там есть. Положение о том, что информацию можно передавать или что ее можно хранить, верно в теории связи, но не в психологии восприятия.[ ...]
Мы же исходим из того, что в основе процесса извлечения информации лежит замкнутый контур «вход — выход» воспринимающей системы. Из этого следует, что извлекается информация совсем другого рода, нежели та, которая передается от одного человека к другому и может где-то храниться. Согласно нашей теории, информация не должна храниться в памяти, поскольку она всегда есть в наличии.[ ...]
Первым шагом на пути построения теории восприятия в виде теории извлечения информации является отказ от рассмотрения зрения как канала для сигналов, поступающих в мозг, в пользу понимания его как воспринимающей системы. Информация понимается не как сигналы в нервных волокнах, а как то, что содержится в объемлющем потоке энергии. Это информация одновременно и о неизменных, и об изменяющихся свойствах окружающего мира. Кроме того, в объемлющем потоке есть информация о самом наблюдателе и о совершаемых им движениях, и благодаря этому перцептивное сознание неотделимо от самосознания.[ ...]
Расширенное за счет дополнительных средств понимание включает все способы извлечения информации из стимульного потока. Ученик должен слышать речь, для того чтобы извлечь содержание сообщения, видеть рисунок или надпись, манипулировать инструментами, для того чтобы извлечь определенную . информацию.[ ...]
В этих двух гипотезах ничего не утверждается о восприятии, в них говорится только об информации, которая в обычных условиях доступна восприятию. Они не имеют никакого отношения ни к пространству, ни к третьему измерению, ни к глубине, ни к удаленности. В них также ничего не говорится о двумерных формах или паттернах. Этими гипотезами, однако, закладывается совершенно новая основа для объяснения восприятия объемных объектов, которые загораживают друг друга. Объект на самом деле облагает объемом, а фон на самом деле непрерывен. Картина или изображение объекта не имеют отношения к вопросу о то"д, как он воспринимается.[ ...]
Прежде всего она должна основываться на извлечении информации. И хотя эта теория еще находится в процессе зарождения, к ней нам и следует обратиться.[ ...]
| При интерпретации фотографии (И. Ф.) по аналогии с теоретико-информа-ционной моделью энтропия сложной структуры уменьшается по мере извлечения информации. |  |
Всю совокупность оптических методов определения скорости ветра в атмосфере можно разбить на две группы. К первой группе относятся методы, основанные на извлечении информации о ветре из пространственно-временных характеристик флуктуаций интенсивности (см. гл. 5), ко второй — методы, основанные на эффекте Доплера.[ ...]
Создание лазеров большой мощности с узким и стабильным спектром излучения, с полностью автоматизированным циклом работ и передачей результатов в вычислительный центр, совершенствование методов извлечения информации из результатов зондирования позволяют осуществлять оперативный контроль степени загрязнения атмосферы в широких масштабах.[ ...]
При автоматической интерпретации может выполняться лишь тог что заложено человеком в машину в виде инструкций. Машина способна решать однотипные задачи быстрее, используя для этого свою память, из которой информацию можно извлечь моментально. Полное же извлечение информации о структуре может потребовать логических рас-суждений, построения гипотез, принятия решений и использования опыта для разгадки физических, биологических и культурных аспектов ландшафта и для определения того, как из них образуется структура или как она ведет себя в условиях различного климатического или хозяйственного стресса. Глаза и разум квалифицированного человека представляют собой замечательное «вычислительное устройство», заменить которое машина не может. Зато, объединившись, они приобретают огромные возможности в отношении управления биосферой.[ ...]
Для того чтобы объяснить настройку зрачка, вполне достаточно физиологической оптики, связанной с рецепторами и стимульной энергией. Для этого не нужна экологическая оптика, которая изучает воспринимающие органы и информацию, содержащуюся в свете. Различным уровням активности зрительной системы соответствуют различные уровни оптики. Следует, однако, отметить, что сокращение зрачка при сильном освещении и его расширение при слабом освещении подчинены одной цели — извлечению информации. И непрерывная подстройка зрачка в соответствии с уровнем интенсивности света — это не последовательность реакций на стимулы, а процесс оптимизации.[ ...]
До сих пор мы описывали движение и положения системы «глаз — голова». Но зрение — высокоорганизованный и тонко отлаженный процесс, для нормального протёкания которого необходимы и другие виды настройки зрительной системы. Глаза моргают, железы выделяют слезы, зрачки расширяются или сужаются, хрусталики аккомодируют, сетчатка адаптируется к дневному или ночному освещению. Все эти виды настройки необходимы для извлечения информации.[ ...]
Инварианты задают как постоянство окружающей среды, так и постоянство наблюдателя. Возмущение задает изменения в окружающей среде и изменения, касающиеся наблюдателя. Он осознает свое существование в постоянном окружающем мире, а также свое движение относительно окружающего мира наряду с движениями объектов и нежестких поверхностей относительно окружающего мира. Термин осознание используется здесь в смысле прямого извлечения информации и не подразумевает обязательного участия сознания.[ ...]
В частности, зрительная система состоит из следующих органов. На самом нижнем уровне орган образуют хрусталик, зрачок, глазное яблоко и сетчатка. Далее следует глаз с глазными мышцами. Он образует орган, который одновременно и стабилизирован, и подвижен. Бинокулярный орган состоит из расположенных в голове глаз. Глаза расположены в подвижной голове и сами в свою очередь могут поворачиваться, поэтому глаза и голова образуют орган более высокого уровня, способный извлекать объемлющую информацию. И наконец, на самом высоком уровне глаза, голова и тело составляют орган для извлечения информации по пути следования. Аккомодация и темновая адаптация относятся к первому уровню. Компенсаторные движения, фиксация и сканирование — ко второму. Движение головы и тела в целом относятся к четвертому и пятому уровням. Все эти движения служат для извлечения информации.[ ...]
Когда мы смотрим, скажем, на Ниагарский водопад, а не на картину, на которой он изображен, наше восприятие будет прямым, а не опосредствованным. Опосредствованным оно будет во втором случае, когда мы смотрим на картину. Таким образом, когда я утверждаю, что восприятие окружающего мира является прямым, я имею в виду, что оно не опосредствовано никаким изображением — ни сетчаточным, ни нервным, ни психическим. Прямое восприятие — это особый вид активности, направленный на получение информации из объемлющего светового строя. Этот процесс я назвал извлечением информации. Для его осуществления необходимо, чтобы наблюдатель активно передвигался, смотрел по сторонам и рассматривал объекты окружающего мира. Этот процесс не имеет ничего общего с получением информации из поступающих на вход оптического нерва сигналов, что бы они из себя ни представляли.[ ...]
Полтора десятилетия, отделяющие появление «Восприятия видимого мира» от выхода следующей его кйиги «Чувства как воспринимающие системы» (1966), можно считать третьим, «системным» периодом его научной деятельности. Гибсон начинает осознавать принципиальную ограниченность психофизического подхода к восприятию. Он приходит к выводу, что преодолеть недостатки, присущие психофизическому подходу, можно только ценой отказа от понятия «стимул» и, следовательно, от формулы «стимул — реакция». Постепенно крепнет его убеждение в том, что восприятие — это активный процесс, осуществляемый иерархически организованной перцептивной системой, существеннейшей характеристикой которой является ее подвижность. Системой Гибсон называет совокупность подвижных и согласованных друг с другом анатомических органов, такую, например, как «глаз — голова — тело», приспособленную для извлечения информации об окружающем мире из светового потока. Никакого «кибернетического» смысла в этот термин он не вкладывал, как впрочем, и в термин «информация».[ ...]
Конвергенция и дивергенция. В оптике сетчаточного изображения предполагается, что два изображения одного и того же трехмерного объекта, имеющиеся на каждой сетчатке, должны сливаться в единую картинку в мозгу. Предполагается также, что в этом процессе слияния как-то участвуют конвергенция и дивергенция глаз. Если бы сетчаточные изображения не объединялись и не сливались физиологически воедино, мы видели бы два объекта вместо одного. В экологической оптике не делается таких допущений и отвергается сама идея передачи физиологического изображения в мозг. С точки зрения экологической оптики при восприятии одного объекта двумя глазами трудностей возникает не больше, чем при осязании одного объекта двумя руками или чем при восприятии одного события двумя ушами. Система из двух спаренных глаз регистрирует как совпадение структур оптических строев, соответствующих положению каждого из двух глаз, так и перспективные различия этих структур, то есть и конгруэнтность, и диспаратность в одно и то же время. Пара глаз — это не два независимых канала для ощущений, а единая система. Сведение и раз ведение зрительных осей, по-видимому, способствуют извлечению информации о конгруэнтности/ диспаратности.[ ...]