О том, что в нашей стране знали о почве до XVIII в., написано немного (Вербин, 1958; Виленский, 1958; Ковда, 1973; Крупеников, 19536; Соболев, 1943; Соколов, 1945). Некоторые сведения можно извлечь из трудов историков, которых интересовало земледелие Древней Руси и особенно знаменитые «Писцовые книги» (Веселовский, 1915—1916; Ключевский, 1923; Кочин, 1965; Мерзон, 1956; Рожков, 1899). А. А. Ярилов не затронул этого периода в своих многочисленных работах.[ ...]
Первые исторические сведения о почвах нашей страны относятся к ее окраинам, известным грекам и римлянам. Напомним, что внимание Геродота привлекли темные мощные почвы Скифии, особенно вдоль Борисфена (Днепра). Страбону мы обязаны сведениями о почвах Закавказья, о большом развитии орошения в долинах Куры п Аракса. Ирригаторы Средней Азии имели определенные представления о почвах еще 2—3 тысячи лет назад.[ ...]
Возникает вопрос, как проводилось отнесение земли — почвы, к одной из категорий качества? Большую роль играл опыт писцов, который нигде не записывался, а передавался изустно. Это было в обычае того времени. В летописях, берестяных грамотах много записей о выдающихся явлениях погоды, о торговле, но нет, например, ни слова о ремесле, которое было очень развито на Руси и особенно в Новгородской земле (Кузаков, 1978). Видимо, такое же объяснение надо иметь в виду, когда речь идет о ведении Писцовых книг. При оценке земель учитывалось и мнение владельцев, но оно корректировалось путем ведения особых «Ужинных книг»; в них записывались контрольные урожаи, которые учитывались непосредственно писцами в присутствии понятых. Если при этом сравнивались разные участки, то получали оценку качества пашни.[ ...]
Существовали количественные соотношения между различными типами земель по их плодородию: худые, средние и добрые почвы по производительности относились одна к другой как 4:5:6, т. е. 800 четей19 доброй земли отвечали 1000 четей средней и 1200 четей худой (Веселовский, 1915). В некоторых местах «писцы» пользовались такой шкалой для установления размеров надела и для исчисления податей. По закону 1555 г. с каждых 100 четей «доброй угожей пашни в поле» должен был являться в поход один ратник «на коне и в доспехе полном», а в дальний поход с двумя конями (Ключевский, 1923, ч. II., с. 275).[ ...]
На Севере России — в Двинской и Архангельской земле — уровень сельского хозяйства и агрономических знаний был выше, чем в других частях государства. Пахотные земли здесь высоко ценились. В связи с развитием скотоводства и необходимостью в хороших кормах жители Севера проявляли большой интерес и к луговым землям. Здесь в XVI в. зародились правильные представления о вреде смыва почвы, о роли леса в борьбе со смывами. В одном историческом акте времен Ивана Грозного (1563 г.) писалось: «...а который у нас лес з головы острова и по сторонам от Двины, и того лесу не чистити и дров не сечи и лык не драти, а тот лес затулою от л еду и от воды» (Соболев, 1943, с. 245).[ ...]
Вернуться к оглавлению