Развитие естествознания в XX веке привело к резкому усилению «системных» тенденций, к стремлению создать синтетические, обобщающие конструкции. История науки — это непрерывная борьба частного и общего, стремление увязать глубину познания конкретного факта (накопление этих знаний, множество понятых частностей) с общей картиной мира. Это стремление увидеть мир в целом, его развитие и то место, которое занимает в нем человек, возникло, вероятно, еще на заре человеческой мысли.[ ...]
Несмотря на эмпирический характер наших знаний, действительно великие открытия возникали не как непосредственное следствие опытом добытых фактов — опыт Майкельсона и Морли вряд ли был непосредственной причиной возникновения теории относительности. Создание новых научных концепций, нового видения мира связано с эмпирическим началом и практическими потребностями значительно более опосредованным образом, чем это принято думать. Более того,- новая научная концепция, утверждение новой парадигмы на первых порах могут оказаться «менее практичными», чем старые, традицией освещенные взгляды.[ ...]
История «коперниковской революции» нам дает классический образец того, как приход новых прогрессивных взглядов в начале своего пути не только, не содействовал совершенствованию практического инструментария, но наоборот — он лишал практиков привычных и надежных средств. В самом деле: в рамках птолемеевской системы были разработаны, например, методы расчета эфемерид планет, и составлены их подробные таблицы. Они использовались астрономами, они помогали навигаторам. Поместив в центр мира Солнце и заставив цланеты двигаться по круговым орбитам, Н. Коперник на первых порах лишил науку возможности проводить привычные расчеты. Потребовалось целое столетие, пока эллиптическая теория И. Кеплера вернула астрономии те вычислительное возможности, которыми она обладала в доко-перниковскую эпоху.[ ...]
Накануне XX века в естественных науках уже утвердились общие идеи движения и развития. Можно по-разному интерпретировать значение той революции в физике, которая связана с именем И. Ньютона. Но обнаружив механизм, который был ответствен за движение тела, Ньютон превратил физику в науку о движении материи. А поставив ей на службу математику, он заложил основы того инструментария, которому физика обязана современным • уровнем развития.[ ...]
На этой основе усилиями ученых XVIII и XIX веков была создана грандиозная система взглядов — физика превратилась в первую школу системного мышления. Развитие физики, ее успехи оказали огромное стимулирующее влияние на развитие других естественных наук.[ ...]
В XX ъеке возникла теория или, лучше сказать, учение В. И. Вернадского — замечательного естествоиспытателя и глубокого мыслителя.[ ...]
Итак, говоря о развитии естествознания, представляется очень важным выделить три ступени в бесконечной лестнице познания. Переход через каждую из них означает целую эпоху в истории цивилизации: приходит не только новое видение окружающего мира, но и новый инструментарий, позволяющий расширить сферу научных поисков, появляется и новый язык, позволяющий объединить усилия исследователей. XVIII век — это век идей И. Ньютона. XIX век — это Ч. Дарвин, XX век — В. И. Вернадский.[ ...]
Первая ступень—это создание научной основы для изучения и построения техносферы. Она возникла благодаря учению И. Ньютона. Русло, в котором было возможно научное познание биосферы — это дарвинизм, теория эволюции. Карл Маркс говорил о том, что придет время, когда естествознание и наука об обществе сольются в одну науку. Этот шаг был сделан В. И. Вернадским. Ноосфера — естественный этап единого эволюционного процесса, протекающего на Земле. Формулировка и обоснование этого тезиса — величайшее достижение современной научной мысли.[ ...]
Та схема развития наших представлений, которая была изложена, удобна еще в одном отношении — она поможет нам уяснить место и значение той работы и тех идей, которые развивал В. А. Костицын.[ ...]
Вернуться к оглавлению