Специалистам еще предстоит подробно разобраться в причинах, которые привели к ухудшению визуальной среды городов. Мы выделяем пять основных причины.[ ...]
Развитие химической промышленности способствовало появлению совершенно новых строительных материалов, таких как пластик, линолеум, пенопласт, пленки, синтетическая облицовочная пленка и многое другое. У архитекторов нередко было правило: новое - значит хорошее. Однако применение новых материалов во многих случаях ухудшило визуальную среду в городе. Все было «чистенько», «гладенько», «ровненько», но нельзя сказать, что при этом все было красиво. Среда обитания человека соответствовала функциональным требованиям, но она была бедной по набору элементов и числу кривых линий, что в целом снижало эстетическую привлекательность.[ ...]
Таким образом, быстрый рост городов и быстрое развитие строительной промышленности еще больше отторгли человека от природы. Этот процесс набрал такие мощные обороты, что остановить его вряд ли удастся.[ ...]
В начале 20-х годов Ле Корбюзье призывал «внедрять дух серийности, серийного домостроения, утвердить понятие дома как промышленного изделия массового производства, вызывать стремление жить в таком доме. Если мы вырвем из своего сердца и разума застывшее понятие дома... мы придем к дому-машине, промышленному изделию, здоровому (и в моральном отношении) и прекрасному, как прекрасны рабочие инструменты...».[ ...]
Легко заметить, что логика в этих словах слабая. Научных данных нет вообще, но сказано уверенно по типу краснобайства, а это нередко увлекало большие массы. Дома-машины стали появляться повсеместно, они мало чем отличались от рабочих инструментов, т.е. от молотка, гаечного ключа, лома и кувалды.[ ...]
Дальше больше («урезать, так урезать» - сказал японский самурай, делая себе харакири). В 1929 г. Бруно Таут писал: «Все, что хорошо функционирует, хорошо и выглядит». Красоту он ставил в прямую зависимость от естественных качеств материала и конструкции. Хотя на самом деле здание могло выглядеть плохо, но это уже мало волновало строителей - здание ведь функционирует.[ ...]
Несмотря на крайние формы проявления борцов за конструктивизм и функционализм, до войны довольно много строили традиционными методами. Однако после войны произошел, можно сказать, взрыв в градостроительстве. Теперь безликие коробки стали строить во всех странах, и они занимали большие территории. «Отдельные постройки могли обладать той красотой инструмента, о которой мечтал Ле Корбюзье, но среда, где преобладали стандартные постройки, чаще всего становилась монотонной и безликой». Эти слова принадлежат известному ученому архитектору Андрею Владимировичу Иконникову. Они были написаны им 20 лет назад. За это время визуальная среда города стала еще хуже, она уже из монотонной и безликой перешла в активную фазу и стала агрессивной. Некоторые архитекторы задумались о своих творениях.[ ...]
Можно ли предположить, что современная архитектура не соответствует физиологическим нормам зрения, но при этом обладает прекрасными эстетическими свойствами. Иными словами, может быть, мы потеряли в одном, но приобрели в другом. К сожалению, это не так. Дело в том, что физиологические нормы зрения следует рассматривать как некий базис, ниже которого никто не должен опускаться при формировании визуальной среды обитания человека. Эстетические же требования должны возвышаться над физиологическим базисом. Расти вверх можно сколько угодно. Это умели делать многие зодчие: Растрелли, Баженов, Гауди, Жолтовский, Пор-тогезе и др. Те же, кто не считался с законами зрительного восприятия, допустили большие ошибки в своем творческом поиске. Здесь я мог бы упомянуть и Корбюзье, и Немейера, и Посохина, и всех тех, кто создавал наши спальные районы или Де Фане и Большую арку в Париже.[ ...]
Вернуться к оглавлению