Сколь ни важны для человека социальные, культурные, политические стороны жизни, он остается существом биологическим, жизнь которого, как и любого организма на Земле, обеспечивается непрерывным обменом веществом и энергией с природной средой. Это относится как к отдельному человеку, так и к любым человеческим коллективам — от семьи до народа и всего человечества. В части 3 мы более детально познакомимся с ролью культуры в организации взаимодействия человека с природой, а пока заметим, что формой существования человека как вида, социальная организация которого определяет его жизнь в гораздо большей степени, чем любого другого вида животных, является этнос — культурно-историческая общность людей, объединенных единым типом взаимоотношений как с окружающей природой, так и с другими аналогичными общностями, которые психологически воспринимаются как «не такие, как мы».[ ...]
В истории разных этносов возникали достаточно трагичные ситуации, когда установившиеся способы ведения хозяйства, т. е. обмена веществом и энергией с природной средой, приводили к истощению природных ресурсов либо из-за изменения климатических условий, либо из-за роста численности людей и превышения критического уровня эксплуатации экосистем («вмещающего ландшафта»). Но такие кризисы отношений человека и природы носили местный характер и практически не отражались на ходе биосферных процессов. Только в XX веке, когда суммарная хозяйственная активность человечества, прогрессивно увеличивающего как свою общую численность, так и масштабы использования энергии, переработки природных материалов, вовлечения все новых территорий в сельскохозяйственное производство, появилась опасность возникновения экологического кризиса всепланетного масштаба.[ ...]
Постепенно в мировой науке стало складываться более или менее четкое разделение проблем экологического кризиса между собственно экологией как по преимуществу биологической наукой и комплексом «наук об окружающей среде», куда вошли по преимуществу проблемы, более или менее прямо связанные со здоровьем человека и качеством жизни. В российской науке это разделение не стало общепринятым, поскольку отнесение всего этого комплекса проблем к «экологии» стало уже достаточно привычным. Вместо этого у нас стали формироваться такие области знания, как «глобальная экология», «социальная экология» и другие, более или менее обоснованно претендующие на некоторую степень самостоятельности. Может быть, такое дробление чисто технически полезно, важно только, работая в любой из этих областей науки, постоянно иметь в виду искусственность этого деления и ясно видеть взаимосвязь и взаимодействие всех процессов, происходящих как в природных экосистемах, так и в системах социальных и «социоэко-логических».[ ...]
Постепенно слово «экология» вошло в повседневный обиход широких слоев населения. Под экологией стали понимать не науку о сложных природных системах, а некоторый «свод правил о чистоте окружающей среды» — чистоте воздуха, воды, пищи, безвредности материалов, снижении шумов и о других показателях состояния среды, по сути чисто санитарных. Заботясь о чистоте речи, стали говорить об «экологии языка», борясь с бездуховностью — об «экологии культуры». Множество таких «экологий», не имеющих никакого отношения не только к биологии, но и к угрозе экологического кризиса, появилось в обиходе. Но такая популярность термина «экология» никак, к сожалению, не помогает осознанию собственно экологических проблем и не способствует концентрации усилий на их решении.[ ...]
Объединившись в силу логики собственного развития с учением о биосфере, экология вполне естественно включила в сферу своих интересов проблемы воздействия человеческой деятельности не только на отдельные экосистемы, но и на биосферу в целом. Так сложился раздел экологии, ставший фактически самостоятельной наукой, которую часто называют глобальной экологией. Основные проблемы глобальной экологии, которые будут рассматриваться далее, это, по существу, проблемы выживания человечества в зависимости от его способности взять под контроль развитие биосферных процессов.[ ...]
Вернуться к оглавлению