Все упомянутые выше процессы и вопросы, в том числе формирование экологических областей знания (глава 1), не стоили бы анализа, если бы экология не превратилась в учение о путях выживания человечества. Отсюда и идеологическая ее составляющая, и взрывообразное, довольно хаотичное развитие, отражающееся в перетягивании терминологических одежд. Фактически происходит всемирная гуманитарно-экологическая революция, сменяющая научно-техническую. В последнее время ее и нельзя было называть научно-технической в полном смысле выражения. Скорее это был технический взрыв, базировавшийся на накопленном знании XIX — первой половины XX веков.[ ...]
В недрах промышленной революции зародился ее научно-технический этап. Условно его можно датировать периодом 1820—1960 гг. В это время в основном сформировались все существующие ныне науки, были сделаны наиболее заметные фундаментальные открытия и сформулированы основные законы развития природы и общества. Экологически начало этого этапа очень четко отграничено словами Ж- Б. Ламарка: «Можно, пожалуй, сказать, что предназначение человека как бы заключается в том, чтобы уничтожить свой род, предварительно сделав земной шар непригодным для обитания» (1820 г.). В то же время в уме Ламарка возникло общее представление о биосфере, более четко сформулированное Э. Зюссом в 1875 г. и окончательно оформленное в трудах В. И. Вернадского в начале XX века. Конец периода также имеет условную грань — выход книги Р. Карсон «Безмолвная весна» (1962 г.).[ ...]
Следующий период следует рассматривать как окончание научно-тех-нического этапа промышленной революции и наступление инженерно-технического ее этапа. В последние 30 лет констатируется явный застой теоретического мышления при бурном расцвете технической мысли. Крупнейшие обобщения были сделаны главным образом до последней мировой войны или сразу после нее. Выдающиеся философы, их школы остались в прошлом. Это характерно не только для совершенно обескровленной и лишенной серого вещества мозга нашей страны, но и для мира в целом. Символом веры (а не чрезвычайно полезным изобретением) стала ЭВМ. Появились даже технизированные градостроительные образования — технополисы. Создается впечатление, что при благополучном развитии человечества ему предстоит пройти своеобразное повторение Средних веков — длительной разработки идейного наследия классиков XIX — начала XX века.[ ...]
Теоретическая мысль к нашим дням почти иссякла, снизилось уважение к ней, положительная общественная реакция. Возникла наукофобия. Напор техники для непросвещенных как-то вдруг наткнулся на экологические ограничения. Произошло это очень зримо в 60-е гг. И хотя синдром безоглядной технизации все еще очень силен, постепенно глаза открываются, а ум проясняется. Многие постулаты недавнего прошлого оказываются неверными, опасными и даже гибельными. Вернее, опасным стало мышление «от сих до сих» в рамках чисто технической парадигмы. Это и обусловило экологический взрыв. Все и вся стало проверяться на оселке всеобщей экологии, или мегаэкологии, как идеологии и науки выживания человечества.[ ...]
Идеологически, или как теперь чаще говорят, исходя из экологической морали, этики взаимоотношения человека и природы, ситуация достаточно ясна. Или человечество сумеет вписаться в параметры существующей биосферы, сохранит ее, либо погибнет вместе с нею. При этом биосфера как таковая может сохраниться, но в ином виде. Отсюда широко известные «экоцентристские» принципы: I) сохранение биосферы (природы) — основа развития человеческого общества; 2) утеря видов и вообще генетического разнообразия — одна из важнейших угроз; 3) дальнейший рост населения и попытки увеличить благосостояние людей несовместимы друг с другом и 4) ориентация на немедленное получение благ без учета дальних последствий смертельно опасна1.[ ...]
Другое дополнение касается сохранения экосистем и геосистем. В принципе в отличие от генетических ресурсов они условно восстановимы, но без них нереально сохранить эти ресурсы. Можно сколь угодно решительно охранять виды, но если утеряна их среда обитания, они в конечном счете погибнут. А с их исчезновением станет невозможной и реанимация экосистем.[ ...]
Вовлечение новых ресурсов оказывается разрушительным и даже опасным. Фактически рухнула надежда и на космос. Его освоение требует значительных энергетических затрат, которые выходят за пределы земных возможностей. Это — непреодолимый рубеж. Как средство познания и ограниченный источник ресурсов космические аппараты будут развиваться. Но это не расширит физических границ нашей планеты.[ ...]
Эпоха натиска на природу закончилась или, во всяком случае, кончается. Необходимо повернуться лицом к человеку и спасать Землю от собственного усердия не по разуму. Сменилась сама цель развития. Еще недавно казалось, что достаточно человека накормить и сделать богатым. Сейчас же выяснилось, что для того, чтобы жить долго и не болеть, этого мало. Нужна еще благоприятная среда жизни. Иначе даже расходы на медицину, возрастая экспоненциально, достигают парадоксальных величин. Обращение к человеку привело к новой форме антропоцентризма: экологическому антропоцентризму. Общество стало поворачиваться лицом к себе, к своему переустройству, а не к преобразованию природы.[ ...]
Стена экологических запретов, достигшая глобального уровня (разрушение озонового экрана, закисление осадков, изменение климата и так далее), оказалась не единственным фактором общественного развития. Одновременно и параллельно изменилась экономическая структура. На первый план стала выходить наукоемкое производство. Для него нужны совсем другие люди, чем для традиционной промышленности. Доминирующим становится производство информации, технического знания, реализуемого затем в виде новейшей техники.[ ...]
Труд как таковой в физической своей форме был доминирующим богатством в далеком прошлом, когда он начал давать прибавочный продукт. Этому этапу, условно говоря, соответствовало рабство. В наши дни оно абсолютно неэффективно, чего не мог понять Сталин и его окружение. Плоды такой «ошибки»1 совершенно очевидны. Однако, к сожалению, не для всех. Многие руководители и даже простые труженики полагают, что «твердая рука» и «порядок» могут решить все проблемы. На самом деле они лишь в состоянии усугубить положение. К тому же рабству ведет карточно-распределительная система. Это путь в никуда. В области экологии рабский труд чреват разрушением среды жизни: раб не заинтересован ни в результатах труда, ни в его последствиях.[ ...]
Вернуться к оглавлению